– А я-то решил, судя по обилию багажа, что вы собралисьне иначе как к антиподам… – ответил д’Артаньян.

– Я думаю, ради такого наследства стоило бы отправитьсяи к антиподам, – сухо заверил г-н Бриквиль. – А вы, я слышал, былинастолько опрометчивы, что встали под военные знамена? Ах, господин д’Артаньян,молодо-зелено! Охота вам была взваливать на плечи такую обузу…

Гордо подбоченившись, гасконец ответил:

– Хотел бы уточнить, что я записан не в какой-нибудьпровинциальный полк, а в рейтары. Которые, как известно, принадлежат к ДомуКороля…

– Ах, д’Артаньян, это все едино, – ответствовалг-н Бриквиль с гримасой, способной заставить молоко створаживаться не хужеведьминых заклинаний. – Это все едино… Пустой карман, нерегулярновыдаваемое жалованье, муштра и выговоры, а если начнется, не дай бог, война,все еще более усугубится – погонят куда-нибудь по непролазной грязи под мушкетныепули и ядра… Послушайте моего совета, подыщите более безопасное ремесло.Гораздо более скучное, но более выгодное. Все мы грезили сказочками о блестящихотличиях на глазах короля, маршальских жезлах и ослепительных карьерах. А жизнь– она проще, любезный д’Артаньян, и гораздо скучнее… – Он печальновздохнул: – По крайней мере, не торопитесь хотя бы жениться. Иначе получитсятак, что, пока вы месите грязь где-нибудь во Фландрии, вокруг вашей супругибудут увиваться волокиты и вертопрахи…

Глянув через его плечо на очаровательную Луизу, имевшуюсейчас вид воплощенной добродетели, д’Артаньян усмехнулся:

– Плохого же вы мнения о человечестве, любезный хозяин…

– Просто я, в отличие от вас, юноша, искушен в жизни иумудрен опытом, – печально ответствовал г-н Бриквиль.

Д’Артаньяну крайне не понравился взгляд, которым егоквартирохозяин как бы связал воедино на миг гасконца и Луизу, упомянув оволокитах и вертопрахах. Ревнивцы – народ своеобразный и способны на самыенепредсказуемые поступки. А потому гасконец решил с ходу увести мысли хозяинаот опасного направления.

– Вот кстати, – сказал он беззаботно. – Меня,едва я услышал ваше имя, крайне занимает один любопытный вопрос… Вы, часом, неродня ли известному Рожеру де Бриквилю, приближенному маршала Жиля де Рэ,сподвижника Жанны д’Арк?

Похоже, он угодил в яблочко. Хозяин прямо-таки расцвел:

– Я и не думал, любезный д’Артаньян, что вы стольсведущи в генеалогии и истории Франции, вы мне поначалу показались крайнелегкомысленным юнцом, уж не посетуйте… Ну что же, пусть я и не могу представитьвещественных доказательств – учитывая, какие бури пронеслись над королевствомза эти двести лет и сколько бумаг погибло в пожарищах, – но в нашем родуникогда не сомневались, что со славным Рожером нас связывают родственные узы…

«Совсем славно будет, ежели окажется, что и остальные этомнение разделяли», – подумал гасконец.

Проследив, как увязывают его багаж, г-н Бриквиль напоследокдал жене и слугам массу советов, насколько многословных, настолько ибесполезных, ибо они сводились к банальностям – сохранять дом в порядке, платувзыскивать вовремя, избегать мотовства, вовремя тушить огни, стеречься пожара,воров и нищих… Обогатив остающихся столь мудрыми наставлениями, он, наконец,сел на коня и тронулся в путь. Любезность д’Артаньяна простерлась до того, чтоон добросовестно махал вслед носовым платком, пока повозка и всадник нескрылись за поворотом, – искренне надеясь, что кто-нибудь из прохожихпримет его за благонравного сына, почтительно прощающегося с пустившимся встранствия отцом…

– Ах, господин д’Артаньян, – сказала растроганноЛуиза, – как благородно с вашей стороны вот так тепло провожать Бриквиля…

Гасконец браво ответил:

– Луиза, долг любого гвардейца – относиться со всемвозможным почтением к супругу столь очаровательной женщины…

– Интересно, – сказала Луиза, лукавоприщурясь, – а каково же в таком случае должно быть отношение гвардейца ксамой женщине?

Д’Артаньян окинул ее внимательным взором – но личикопрекрасной нормандки было совершенно невинным, взгляд лишен легкомыслия, лишь вуголках алых губ таилось нечто, заставлявшее вспомнить поговорку о тихом омуте,издавна известную и в Беарне.

– Я полагаю, опять-таки со всем возможнымпочтением, – сказал он в некоторой растерянности.

– Вы полагаете… – фыркнула Луиза, решительноотвернулась и вошла в дом.

Д’Артаньян в некотором смущении ретировался в свою комнату,где некоторое время забавлялся новехонькими пистолетами, примеряясь, насколькоони удобно лежат в ладони, целясь во всевозможные предметы домашнего обихода,проверяя колесцовые замки и кремни. За окном понемногу сгущались сумерки, ипора было посылать Планше к хозяйке за свечой – обычно в Беарне он в это времяуже видел десятый сон, но сейчас, взволнованный всеми происшедшими в его жизниизменениями, ложиться не собирался.

– Любезный господин д’Артаньян! – послышался вследза деликатным стуком в дверь голосок хозяйки. – В том ли вы виде, чтобы квам можно было войти?

– Разумеется, – ответил он с готовностью.

Непринужденно войдя в комнату, Луиза огляделась и сделалаиспуганную гримаску:

– Господи, эти военные игрушки… Уберите их куда-нибудь,а то еще выстрелят ненароком…

– Исключено, сударыня, – ответил д’Артаньян соснисходительностью старого вояки. – Для производства выстрела необходимо,чтобы…

– Бога ради, избавьте меня от этих ужасныхподробностей! – зажала она пальчиками уши. – Скажите лучше, можете липрямо сейчас помочь мне в мелких домашних делах?

– С превеликой охотой! – заявил гасконец браво.

Он только сейчас заметил, что очаровательная нормандкаизбавилась от корсажа, обычно стягивавшего ее стан, и пленительные округлости,коих не мог не заметить любой зоркий наблюдатель, были благодаря вырезу платьяи отсутствию шнуровки открыты нескромному взору так, что г-на Бриквиля это,безусловно, не привело бы в восторг.

«Черт побери! – подумал гасконец, направляясь следом захозяйкой. – Неужели я настолько здесь обжился, что меня уже по-семейномуне стесняются? Что бы это могло означать?»

Вообще-то, у него были подозрения насчет того, что это можетозначать, но он помнил: то, что могло в Беарне оказаться простым и ясным, вПариже, не исключено, означает совершенно другое…

– Слуги, бездельники, уже завалились спать, –щебетала хозяйка, решительно направляясь в сторону гостиной. – А я вдругвспомнила, что сегодня совершенно необходимо достать серебро, чтобы его завтрас утра почистили…

«Суетливая у них тут жизнь, в Париже, – думалд’Артаньян, поспешая следом. – У нас в Беарне преспокойно достали бысеребро из буфета и утречком, куда оно денется…»

Войдя в гостиную и остановившись у высоченного прадедушкинынешних сервантов, именуемого дрессуаром, хозяйка пояснила: